Задаваясь вопросом, какого чёрта мне Вселенной и всеми людьми дозволено то, что дозволено, наверное, они хотели бы не прощать меня, показать, как это бывает с другими.
Следует помнить о такой возможности.
Когда наступаю на горло глупой, шумной, радостной песне, она корчится и рвётся изнутри так, что глаза на лоб лезут.
Так же правильно, не? Должно быть правильно.
Вершины гор встретили его недостатком воздуха и избытком света, со всех сторон, кроме точки, где его ступни соприкасались с твердью, было небо, и свет лился со всех сторон, но он уже не мог впустить его внутрь, как жившие здесь небесные, смеясь и естественно, и чувствовал, что ещё немного, и свет пожрёт его снаружи. Сломает от невозможности проникнуть; беззлобно, не заметив, снесёт препятствие. Каменной статуей он должен стать, как цверги, или просто рассыпаться прахом на месте, он не знал и быстро сел, обняв колени.
В этот момент он должен заметить, как холодно становится спине, потому что грели её распускающиеся теперь крылья. Как цветы распускающиеся на свету. Его не сломают, пустят и так, с темнотой внутри. Но будет холодно. Поначалу.
Но не знаю, не знаю.
Странная воронка внутри (её не забить сладостями, усталостью, шумными компаниями, криками) тянет всё сильнее, и мне хочется сожрать себе локти.