ключник
Ни плоти чужой всем телом, то бишь секса, ни тайн, сомнений в искренности, уверенности, сияния, близости - никакой.
Одни мечты, руки в чужих волосах и слушать мурчание; сердце, любящее того, кто с ним сейчас рядом, любящее потому, что любят его, но целиком любящее, без скидок и отторжения.
Отторжение. Когда смотришь на двоих и обоих любишь, сам себе не веришь.
Да надо же куда-то всю эту любовь девать, тебе не нужную, тебе нужную, но непонятно, зачем, и чёрта с два я тут встану красивой декорацией к твоей женатой жизни. Зато я умею теперь любить. И мне надо что-то с этим делать. И я люблю.
Но ничего материального, никаких обязательств, не на чем поймать, нечего предъявить, семёрка кубков Таро.
Это распутье, развилка, метание, морок, пустая блона, без движения вперёд, апатия, бешенство, всё внутри, окаменевший плод, могу ли я поцеловать тебя? МОГУ ЛИ Я?! Я не могу, и это мучает сильнее, чем немощь пробежаться по улице голышом или что-то в этом духе.
Что мы будем делать с пьяным матросом? Долго ли мы будем стучаться из чрева, не разразившись?
Одни мечты, руки в чужих волосах и слушать мурчание; сердце, любящее того, кто с ним сейчас рядом, любящее потому, что любят его, но целиком любящее, без скидок и отторжения.
Отторжение. Когда смотришь на двоих и обоих любишь, сам себе не веришь.
Да надо же куда-то всю эту любовь девать, тебе не нужную, тебе нужную, но непонятно, зачем, и чёрта с два я тут встану красивой декорацией к твоей женатой жизни. Зато я умею теперь любить. И мне надо что-то с этим делать. И я люблю.
Но ничего материального, никаких обязательств, не на чем поймать, нечего предъявить, семёрка кубков Таро.
Это распутье, развилка, метание, морок, пустая блона, без движения вперёд, апатия, бешенство, всё внутри, окаменевший плод, могу ли я поцеловать тебя? МОГУ ЛИ Я?! Я не могу, и это мучает сильнее, чем немощь пробежаться по улице голышом или что-то в этом духе.
Что мы будем делать с пьяным матросом? Долго ли мы будем стучаться из чрева, не разразившись?